Они все равно уйдут, даже если ты обрушишься на пол и будешь рыдать, хватая их за полы пальто. сядут на корточки, погладят по затылку, а потом все равно уйдут. и ты опять останешься одна и будешь строить свои игрушечные вавилоны, прокладывать железные дороги и рыть каналы — ты прекрасно знаешь, что все всегда могла и без них, и именно это, кажется, и губит тебя.
они уйдут, и никогда не узнают, что каждый раз, когда они кладут трубку, ты продолжаешь разговаривать с ними — убеждать, спорить, шутить, мучительно подбирать слова. что каждый раз когда они исчезают в метро, бликуя стеклянной дверью на прощанье, ты уносишь с собой в кармане тепло их ладони — и быстро бежишь, чтобы донести, не растерять. если не удостоили — унести бы в волосах хотя бы запах. звук голоса. снежинку, уснувшую на ресницах. больше и не нужно ничего.
они все равно уйдут.
а ты будешь мечтать поставить счетчик себе в голову — чтобы считать, сколько раз за день ты вспоминаешь о них, приходя в ужас от мысли, что уж никак не меньше тысячи. и плакать перестанешь — а от имени все равно будешь вздрагивать. и еще долго первым, рефлекторным импульсом при прочтении/просмотре чего-нибудь стоящего, будет: “надо ему показать.”
они уйдут.
а если не захотят уйти сами — ты от них уйдешь. чтобы не длить ощущение страха. чтобы не копить воспоминаний, от которых перестанешь спать, когда они уйдут. ведь самое страшное — это помнить хорошее: оно прошло, и никогда не вернется.
а чего ты хотела. ты все знала заранее.
чтобы не ждать. чтобы не вырабатывать привычку.
да, да, это можно даже не повторять себе перед зеркалом, все реплики заучены наизусть еще пару лет назад — без них лучше, спокойнее, тише, яснее думается, работается, спится и пишется. без них непринужденно сдаются сессии на отлично, быстро читаются хорошие книги и экономно тратятся деньги — не для кого строить планы, рвать нервы и выщипывать брови.
и потом — они все равно уйдут.
ты даже не сможешь на них за это разозлиться.
ты же всех их, ушедших, по-прежнему целуешь в щечку при встрече и очень радуешься, если узнаешь их в случайных прохожих — и непринужденно так: здравствуй, солнце, как ты. и черта с два им хоть на сотую долю ведомо, сколько тебе стоила эта непринужденность.
но ты им правда рада. Ибо они ушли — но ты-то осталась, и они остались в тебе.
и такой большой, кажется, сложный механизм жизни — вот моя учеба, в ней столько всего страшно интересного, за день не расскажешь; вот моя работа — ее все больше, я расту, совершенствуюсь, умею то, чему еще месяц назад училась с нуля, участвую в больших и настоящих проектах, пишу все сочнее и отточеннее; вот мои друзья, и все они гениальны, честное слово; вот… кажется, такая громадина, такая суперсистема — отчего же это все не приносит ни малейшего удовлетворения? отчего будто отключены вкусовые рецепторы, и все пресно, словно белесая похлебка из “Матрицы”? где разъединился контактик, который ко всему этому тебя по-настоящему подключал?
и когда кто-то из них появляется — да катись оно все к черту, кому оно сдалось, когда я… когда мы…
деточка, послушай, они же все равно уйдут.
и уйдут навсегда, а это дольше, чем неделя, месяц и даже год, представляешь?
не привязывайся.
как будто тебе все время показывают кадры новых сногсшибательных фильмов с тобой в главной роли — но в первые десять минут тебя выгоняют из зала, и ты никогда не узнаешь, чем все могло бы закончиться.